Мои прабабка и прадед очень любили друг друга. После рождения их первой дочери прадеда забрали на войну (первая мировая). Шли годы, он не возвращался, доходили слухи, что его давно нет в живых. Моя прабабушка оставалась одна.
Её все осуждали за то, что в церкви она молилась и ставила свечу за здравие прадеда, а не за упокой. Соседи подыскивали ей нового мужа, женихи приходили свататься, но она была непреклонна, постоянно в молитвах звала мужа домой.
И вот настал день, когда прабабушкина...
...вера таки сломалась, она решилась пойти в церковь и поставить свечу за упокой. Когда она вышла со двора, у забора стоял мой прадед. Он шел несколько дней без отдыха, говорил, что не мог уснуть, ему постоянно казался её зовущий голос.
Прабабка потом долго плакала и винила себя, что перестала верить, на что дедушка её успокаивал: «Даже если бы я и умер, ты так сильно меня звала, что пришлось бы встать из под земли и вернуться домой.»
Это история записана рукой моей бабушки на старой фотографии, где стоят мои прабабушка, прадедушка и их уже четыре дочери.
Её все осуждали за то, что в церкви она молилась и ставила свечу за здравие прадеда, а не за упокой. Соседи подыскивали ей нового мужа, женихи приходили свататься, но она была непреклонна, постоянно в молитвах звала мужа домой.
И вот настал день, когда прабабушкина...
...вера таки сломалась, она решилась пойти в церковь и поставить свечу за упокой. Когда она вышла со двора, у забора стоял мой прадед. Он шел несколько дней без отдыха, говорил, что не мог уснуть, ему постоянно казался её зовущий голос.
Прабабка потом долго плакала и винила себя, что перестала верить, на что дедушка её успокаивал: «Даже если бы я и умер, ты так сильно меня звала, что пришлось бы встать из под земли и вернуться домой.»
Это история записана рукой моей бабушки на старой фотографии, где стоят мои прабабушка, прадедушка и их уже четыре дочери.
